|
Бизнес по пошиву детской одежды в Поволжье за последний год испытал турбулентность, но быстро восстановил показатели. Компании нарастили производство: спрос на их продукцию есть. Производители детской одежды рассказали газете «Реальное время» о том, что сдерживает рост швейного бизнеса.
ООО «Балу» (Тольятти), производящее детскую одежду торговой марки «Балуша», раньше специализировалось на «грудничковом» ассортименте — для малышей до двух лет, а теперь расширяет ассортимент на детей постарше. Ощущение такое, что последние события не способствуют рождаемости — одежда для самых маленьких стала покупаться в меньшем объеме, нежели раньше. Причем началось это в коронавирус, а события минувшего года тенденцию подкрепили. Марина Гвоздева, директор предприятия, объясняет:
— У нас поубавилось клиентов, просело количество конечного потребления. Мы сами торгуем только оптом, наша продукция распространяется в магазинах наших партнеров. Сказалось тут и «запустение» в торговых центрах, где арендовали точки многие наши партнеры. Часть из этих небольших предприятий просто не пережила происходящих потрясений: не выдержала долгого закрытия торговых центров, а потом — спада их посещаемости. Не секрет, что освобожденные после ухода западных брендов площади пока так и не заполнены, ТЦ по всему Поволжью стоят полупустые. Свой эффект оказали и отложенные беременности.
Она рассказывает, что сильного пересечения с западными брендами у ее компании не было, но все же после освобождения некоторых ниш она видит для себя возможность потенциального роста. В том числе поэтому на предприятии увеличили размерные линейки (теперь шьют одежду не только для младенцев, но и для детей до 7 лет), начали отшивать спортивные костюмы и фэмили-луки.
Аркадий Иванов, директор ООО «Пике» (Новочебоксарск), которое производит домашнюю трикотажную одежду, в том числе для детей, констатирует, что рынок пошива готовой одежды в Поволжье очень конкурентный. И характеризует сегодняшний день как время возможностей:
— Сегодня есть много новых перспективных направлений для каждого бизнеса. Развиваются маркетплейсы, увеличиваются оптовые продажи, прирастают офлайн-магазины. Во время ухода западных компаний был некоторый хаос, но даже несмотря на то, что никто не знал, что будет дальше, у всей отрасли росли продажи. Наши коллеги приросли за прошлый год минимум на 10%. Мы — меньше, но только потому, что прибавили 50% в течение 2021 года после пандемии. Это произошло за счет увеличения объемов производства, оптовых каналов. Мы работаем в сегменте домашней трикотажной одежды, и необеспеченного спроса у нас сейчас процентов тридцать. Мы могли бы продавать больше, но упираемся в то, что не хватает рук. Но в целом сейчас возможностей очень много. Рынок конкурентный, но все уживаемся.
Однако он отмечает, что нужно осторожно относится к идее напропалую кидаться в освободившуюся нишу. По его мнению, это хорошая мысль для больших и узнаваемых брендов, а не для малых производств:
— Рынок еще не занят полностью, думаю, еще пара лет для того, чтобы он сформировался, есть. Но для нас, например, сейчас открыть 100 магазинов по всей России — слишком дорого и рискованно. Так что я считаю, нам лучше сейчас не бросаться в погоню за крупными брендами, а следовать своим путем, планомерно развиваться, прирастать из года в год на 20—30%. Потому что любой взрывной рост требует больших инвестиций и большого риска, да еще и в сегменте розничных продаж, где у нас совсем мало опыта, зато много больших конкурентов. Большие риски несут большие потери, инвестиции надо возвращать. Так что мы выбираем планомерно двигаться в своем направлении и спокойно увеличивать темпы производства.
А вот вопросы с тканью и фурнитурой швейные производства решили, причем достаточно быстро.
Марина Гвоздева («Балу») говорит, что раньше предприятие закупало некоторую часть итальянских и польских тканей. Но им нашлась замена: на смену европейским брендам пришли китайские, турецкие, арабские, а кое-где и российские (например, пеленочная фланель, бязь и ситец). Появилось, по словам специалиста, много узбекских тканей достойного качества по приятной цене. По-прежнему сильна Турция: ее аналоги итальянских и польских тканей оказались такими же по качеству, но в разы более дешевыми. Белорусские производители предлагают качественное льняное полотно. Интересно, что юг России оказался активным по тканям: к примеру, нишу итальянских вязаных тканей для пледов и свитерочков внезапно закрыл для тольяттинского производителя Пятигорск. Оказалось, что в России производится и достойная фурнитура — но с поправкой на то, что все-таки «Балу» производит детскую одежду. Марина Гвоздева объясняет:
— Для нас, выпускающих детскую одежду, есть серьезная разница — за 200 рублей покупать молнию или за 20. С европейской дорогой фурнитурой удорожание продукта на выходе будет сильным. А детская одежда все-таки носится недолго, дети очень быстро вырастают, а значит, смысла для такого удорожания нет. И мы видим, как развивается российский производитель: например, многие уже делают классную детскую фурнитуру с фигурными замочками. И отражатели делают замечательные в России, и пуллеры! Свято место пусто не бывает — поиск сырья не стал для нас проблемой. В общем и целом мы переориентировались с поставками за неполных три месяца. Правда, за эти три месяца было много суматохи: рос доллар, перестраивалась логистика. Мы констатировали удорожание: те ткани, которые стоили 9 долларов, теперь стоят 11. Естественно, вначале, когда скакал курс валюты, все, кто могли на нас зарабатывать, это делали. И нам не оставалось ничего другого, кроме как закупать ткани по резко подлетевшей цене. Но за три месяца все устаканилось и пришло в норму.
Аркадий Иванов («Пике») рассказывает, что на его предприятии закуп полотна уже давно шел из Турции, но с марта по август прошлого года пришлось сильно реорганизовать логистические цепочки. Было много задержек, сдвинулись сроки, и с некоторыми поставщиками фабрика больше не работает из-за осложнения логистики. Зато вот уже год как выстроилась работа с узбекскими поставщиками — простые полотна (хлопок с эластаном) из Узбекистана по качеству не уступают турецкому, а по цене куда приятнее. Впрочем, какая-то часть сырья все равно остается турецкой:
— С точки зрения тканей Турция, конечно, на голову выше, чем, например, Китай. Китайские и турецкие ткани — совершенно разные вещи. Турция всегда предлагает что-то новое, интересное, технологичное. А Китай — ты им привез турецкий образец, и максимум что они могут — хорошо скопировать. Да, конечно, цена на него будет ниже, и логистика проще (поезд из Китая прямо к нам на станцию может дойти за две недели).
Российским производствам пришлось столкнуться и с перестройкой процесса оплаты: поскольку с евро и долларом сегодня не работают российские банки, были быстро налажены новые «мосты».
Аркадий Иванов («Пике») приводит пример: сейчас с Узбекистаном его фабрика рассчитывается в рублях (правда, с немалой комиссией за переводы), турецкие ткани оплачивает в лирах, а китайские — в юанях. Благо российские банки активизируют и расширяют работу в этих валютах.
Есть и другие системы: например, ООО «Балу» работает с зарубежными поставщиками через дилера, который выставляет цены в долларах. Расчеты происходят по текущему курсу Центробанка.
Марина Гвоздева («Балу») отмечает рост стоимости некоторых полотен примерно на 15%, но констатирует, что не может аналогичным образом увеличить цену конечной продукции, чтобы не снизить и без того сузившийся спрос на детскую одежду.
Аркадий Иванов («Пике») отмечает, что цены на свою продукцию фабрика пересматривает каждый год и потребитель к этому уже привык. По сравнению с прошлым сезоном подорожали некоторые позиции и сегодня: в среднем на 7—9%.
— А по себестоимости сложно сказать однозначно, — говорит директор фабрики. — Например, цена на некоторые виды полотен не изменилась, выросла только стоимость логистики. Влияет и курс валют. Узбекское полотно дешевле (и материал, и логистика), причем по некоторым видам полотен по качеству оно не уступает турецкому. Поэтому простые полотна (хлопок с эластаном) мы заказываем из Узбекистана. И на этот продукт у нас роста цены нет. Хлопок еще и сам по себе то растет, то падает — это волнообразная, гибкая флуктуация. Но я не сказал бы, чтобы потребитель был сильно недоволен, тем более что резкого роста цен у нас нет. Цена постепенно растет в целом по рынку, и потребители уже к этому привыкли.
Самый острый вопрос для всех игроков отрасли сегодня — кадровый голод. Тревогу бьют во всех поволжских регионах.
Марина Гвоздева («Балу») обращает внимание на то, что на месте разрушенной советской системы ОПК ничего нового создать так и не смогли. Профориентация в школах отсутствует «как класс», молодые люди идут в вузы и работают после них курьерами, а ручной труд не в почете. В швеи и вообще в созидание молодежь как-то не рвется. А попытки региональных властей трудоустроить в эту отрасль безработных ни к чему внятному не приводят: уровень обучения в центрах занятости очень низкий, и швейное производство не может там никого себе набрать.
— При этом даже при относительно неплохой для райцентра зарплате (у нас швея зарабатывает до 50 тысяч) молодежь к нам не хочет. Она воспитана на легких деньгах. Все стараются купить что-то подешевле и продать подороже на маркетплейсе. Но булки на деревьях не растут! Чтобы что-то продать, нужно сначала что-то сделать. К нам приходят устраиваться люди старшего поколения. Но обучать человека в 20 лет и в 55 — разные вещи, согласитесь? Надо отдавать отчет в том, что она ненадолго к нам пришла — лет на 5—7. А нам очень хотелось бы долгосрочных отношений. Тех, кто приходит с просьбой научить, мы обучаем, если у них есть потенциал. Но их очень мало, — констатирует Марина Гвоздева.
Аркадий Иванов («Пике») подтверждает общую проблему и рассказывает, что его предприятие старается деятельно ее решать. Набирает и обучает персонал. Работает со школами, пытается популяризовать профессию швеи и другие рабочие специальности. В местный техникум предприятие даже оборудование поставило для обучения — но там все равно не могут набрать студентов, которые готовы обучаться на швею:
— Швея — особенная профессия, там нужно терпение, усидчивость. Надо понимать, что у этой профессии своя целевая аудитория. У нас есть подшефная школа в городе, мы им поставим оборудование в кабинет домоводства, будем прививать любовь к швейной отрасли. После 10—11 класса у них будет уже «корочка», с которой они смогут пойти дальше учиться либо на швею, либо на технолога или конструктора. А потом — прийти на наши предприятия. Это наш долгосрочный проект на 10 лет вперед: мы пытаемся наладить такое сотрудничество между школой, техникумом, предприятиями, правительством республики, администрацией города. Все эти вопросы надо решать вместе!
Марина Гвоздева (ООО «Балу») честно признается: игроки отрасли ждут от государства в первую очередь финансовой поддержки, адресной помощи. Например, были бы рады, если бы компенсировалась какая-то часть затрат на участие в выставках.
— Ведь мы представляем не только свой конкретный бизнес, но и свой город, свой регион. Это ведь не только для моего личного кармана делается. Мы принимаем на работу людей, платим в бюджет налоги, которые на нашей фабрике исчисляются миллионами. Взамен, конечно, хотелось бы получать хотя бы какую-то осязаемую поддержку от региональных властей. Во время коронавируса нас сильно выручили федеральные субсидии, низкий поклон за это государству. Но и от региональных властей хотелось бы поддержки.
Марина Гвоздева обращает внимание еще и на то, что швеи на фабриках — в подавляющем большинстве женщины, причем многие из них социально не защищены. В их поддержке тоже хотелось бы больше участия муниципальных органов власти: например, путевок в санаторий детям из многодетных или неполных семей. Или адресной помощи работницам, оказавшимся в трудной ситуации. Предприятие пытается помогать за свой счет, но его возможностей недостаточно. Директор ООО «Балу» вспоминает, как лет 10 назад муниципальные власти однажды организовали бесплатный медицинский осмотр для сотрудниц фабрики, и говорит, что именно такие, социальные, конкретные меры хотелось бы получать в дальнейшем.
Параллельно выясняется еще и недостаточная информированность предприятий о доступных им мерах поддержки. Теоретически, если об их существовании знать, ими можно пользоваться. Например, Аркадий Иванов («Пике») рассказывает, что его предприятию удалось получить федеральный заем под 1% на оборудование — и закупить на эти средства автоматизированный раскроечный комплекс. Возмещение части затрат на оборудование предприятие получило и по республиканской программе. Он объясняет:
— Хорошие программы, по которым можно получить поддержку, есть. А вот чего остро не хватает — так это возможностей обучения для нашего менеджмента. Людям нашей индустрии не хватает знаний в маркетинге, в брендинге. Как правильно продвигать продукцию, как все правильно планировать. Есть много нюансов и инструментов, о которых мы не знаем и не умеем с ними работать. Было бы здорово, если бы была разработана какая-то обучающая программа. С другой стороны, такие программы есть, но они очень дорогие. Я прямо сейчас отправляю в Питер двоих сотрудников обучаться управлению швейным производством. Там на двоих за четыре дня получается 170 тысяч! А ведь нужно учить и других руководителей по другим программам. Возможно, государству стоило бы субсидировать такие затраты по обучению менеджмента предприятия или хотя бы возмещать их часть. Это серьезно помогло бы дальнейшему развитию отрасли!
/ RDT-info.ru
Выбор редактора:
|
08/04 
08/04 
04/04 
01/04 
25/03 
18/03 
17/03 
